Что ж такое и вправду со временем? Улетает незнамо куда…
Бесконечным и сладостным бременем навалились на душу года.
Были всякие - трудные, лёгкие, быстролётные, вялотекущие,
незабвенные, страшные, горькие… Все - МОИ - значит, самые лучшие.
суббота, 22 октября 2011 г.
Просто теплый осенний вечер...
Хотелось тихо и неспешно вести душевный разговор,
хотелось раствориться в вечном, иль просто кофею испить,
хотелось просто улыбаться, иль по-простому - полюбить.
Хотелось просто, просто, просто… без сложностей, без слёз, без драм,
чтоб если счастье, то - навечно, а если горе - пополам.
И чтобы кончились сомненья, тревоги, боли двух сердец.
Сказать: "остановись мгновенье"… или - проснуться наконец.
понедельник, 3 октября 2011 г.
День рождения моего героя
С ДУШОЙ ТАК - ИЛИ ОНА БОЛИТ, ИЛИ ЕЁ НЕТ.
Это одна из Истин, в которую я верю безоговорочно и безусловно.
Когда я вернусь... когда я вернусь из путешествия в любовь Ричарда III Глостера, я буду писать сказки... Мне очень хочется писать сказки... Потому что мне сейчас - холодно, холодно... В раю тепло, в аду - жарко... Зависла я где-то... в любимых сумерках, в любимой осени... но холодно же как, Господи...
Хочу сказку - но пока еще вокруг война Алой и Белой Роз...
... и я проигрываю её вместе с Ричардом,
которого оболгали - как никого и никогда в истории… а истину, давно открытую и доступную - просто не хотят знать, неинтересно… есть такой эталонный образ злодея-горбуна-карлика и пр., написанный Шекспиром и Томасом Мором, что грех его и лишаться академистам от истории(((… а то, что погиб он в бою (только два короля Англии погибали так), что был он «последним рыцарем Англии» - по мнению современников, что было ему на момент смерти 32 года, а успел он сделать столько полезного для страны за два года царствования, что другим и за двадцать лет не удавалось, что был он честным и добрым человеком, мужественным, любящим и очень несчастным в конце жизни, эталоном верности семье - без преувеличения… это - да, это историки, писавшие для его победителя уже, поскорее забыли, прогинаясь… ну, мы-то у себя знаем - как история переписывается, не привыкать…
Всё-таки я соберусь и допишу про него свою небольшую повесть, просто для себя напишу, просто потому - что любимец он мой на все века и времена… а пока - только это, да еще то, что у него сегодня день рождения - 2 октября (1452 года). Смерть - 22 августа 1485, в битве при Босворте. Помните? «Коня, коня, полцарства за коня»? - это про него.
Это одна из Истин, в которую я верю безоговорочно и безусловно.
Когда я вернусь... когда я вернусь из путешествия в любовь Ричарда III Глостера, я буду писать сказки... Мне очень хочется писать сказки... Потому что мне сейчас - холодно, холодно... В раю тепло, в аду - жарко... Зависла я где-то... в любимых сумерках, в любимой осени... но холодно же как, Господи...
Хочу сказку - но пока еще вокруг война Алой и Белой Роз...
... и я проигрываю её вместе с Ричардом,
которого оболгали - как никого и никогда в истории… а истину, давно открытую и доступную - просто не хотят знать, неинтересно… есть такой эталонный образ злодея-горбуна-карлика и пр., написанный Шекспиром и Томасом Мором, что грех его и лишаться академистам от истории(((… а то, что погиб он в бою (только два короля Англии погибали так), что был он «последним рыцарем Англии» - по мнению современников, что было ему на момент смерти 32 года, а успел он сделать столько полезного для страны за два года царствования, что другим и за двадцать лет не удавалось, что был он честным и добрым человеком, мужественным, любящим и очень несчастным в конце жизни, эталоном верности семье - без преувеличения… это - да, это историки, писавшие для его победителя уже, поскорее забыли, прогинаясь… ну, мы-то у себя знаем - как история переписывается, не привыкать…
Всё-таки я соберусь и допишу про него свою небольшую повесть, просто для себя напишу, просто потому - что любимец он мой на все века и времена… а пока - только это, да еще то, что у него сегодня день рождения - 2 октября (1452 года). Смерть - 22 августа 1485, в битве при Босворте. Помните? «Коня, коня, полцарства за коня»? - это про него.
суббота, 1 октября 2011 г.
ПАТАМУШТА-мне-думать-вредно!
А.Хочинский "Не пробуждай (Д.Давыдов-А.Журбин)"
Когда-то, «на заре туманной юности», лет в 13-14 (самый тяжелый девчачий период – джульеттовский), за этот романс я простила Денису Давыдову его нападки на Петра Чаадаева, о которых тогда только прочитала. Потом-то я поняла, что тут большую роль сыграли Андрей Ростоцкий, Александр Хочинский, музыкаааа(!!!) Александра Журбина, но тогда – это был один человек/три в одном – молодой и обаятельный Денис Давыдов.
Странно вообще устроено наше сознание. Вот как объяснить, что из-за этого прощения я пришла к главной страсти своей жизни – историческим загадкам/исследованиям/мемуарам/биографиям/альтернативе/анекдотам? Что пытаясь разобраться, как же из него, Давыдова то есть, получился в конце жизни такой бурбон и ретроград, я занялась серьезно декабристами и через них вышла на Пушкина. Да, убейте меня, но к Пушкину я пришла тогда только потому, что он был знакомцем и приятелем многих, что любимец мой Ванечка Пущин – другом его называл. И второй мой любимец – Иван Якушкин – довольно снисходительно относился к молодому Пушкину, чем и отличался от большинства, которое его просто не держали за сколь мало серьезного человека. Кстати, найдите книгу Александра Лебедева «Честь» - про Якушкина, уверяю вас – не пожалеете. Там не «пыль веков» – там путь человека, замечательного человека, прошедшего от идей крайнего насилия к милосердию в самом замечательном смысла этого слова, не на словах перешедшего – на деле.
Нет, нельзя мне про декабристов начинать говорить, это все мои знают – не остановиться, не унять)) Как говаривал мой муж: "Это ты про день свадьбы спокойно забыла, а вот разбуди тебя среди ночи и спроси: сколько детей было у Александрины Муравьевой, почему ты так любишь сестру Михаила Лунина, когда день рождения тещи Пушкина, ведь отрапортуешь же, как на параде". "Отрапортую, - покаянно отвечала я, - ну что я могу поделать, если чувствую себя членом всех их семей, даже тех, кого не люблю?"
Вот и сейчас, вместо того, чтобы просто поставить кусочек фильма с романсом или хоть ауди (глюконутый мейл!!!), судорожно думаю, что ведь надо и об Михаиле Орлове, как он про Дениса-то сказал, который один и писал ему в ссылку, как Пушкин прощал и простил, и продолжал любить его…
Это все близнецовость, пропади она пропадом, не дает остановиться на одном – и все летает и летает по поверхности. Иногда думаю, что бы я раскопать могла со своей упертостью – если бы на одном сосредоточилась, как и пытались приучить меня родители, боясь, и правильно делали, что боялись, что я "растекусь мыслями по древу", буду иметь сотни увлечений и так ничего одного серьезного и не сделаю. Это уж я потом придумала, что тку гобелен своей жизни из маленьких кусочков мозаики… ну, да – тку… Да ведь он же так не соткется никогда, как и книга, скорее всего, не напишется – потому что добавляются и добавляются бисеринки из игры в бисер, добавляются стежки на любимой вышивке "ретичелла", добавляются слова в сказку, которым сама и верю, и не верю, добавляются слезы в стишные строчки, добавляются шали подругам, добавляются книги прочитанные, добавляется музыка и мазки акварели, добавляется мозаика в мозаику, добавляются росчерки тушью иероглифов и гриновского Зурбагана… а где я за всем этим?
Везде? Везде – значит – нигде. Приплыли.))
Странно вообще устроено наше сознание. Вот как объяснить, что из-за этого прощения я пришла к главной страсти своей жизни – историческим загадкам/исследованиям/мемуарам/биографиям/альтернативе/анекдотам? Что пытаясь разобраться, как же из него, Давыдова то есть, получился в конце жизни такой бурбон и ретроград, я занялась серьезно декабристами и через них вышла на Пушкина. Да, убейте меня, но к Пушкину я пришла тогда только потому, что он был знакомцем и приятелем многих, что любимец мой Ванечка Пущин – другом его называл. И второй мой любимец – Иван Якушкин – довольно снисходительно относился к молодому Пушкину, чем и отличался от большинства, которое его просто не держали за сколь мало серьезного человека. Кстати, найдите книгу Александра Лебедева «Честь» - про Якушкина, уверяю вас – не пожалеете. Там не «пыль веков» – там путь человека, замечательного человека, прошедшего от идей крайнего насилия к милосердию в самом замечательном смысла этого слова, не на словах перешедшего – на деле.
Нет, нельзя мне про декабристов начинать говорить, это все мои знают – не остановиться, не унять)) Как говаривал мой муж: "Это ты про день свадьбы спокойно забыла, а вот разбуди тебя среди ночи и спроси: сколько детей было у Александрины Муравьевой, почему ты так любишь сестру Михаила Лунина, когда день рождения тещи Пушкина, ведь отрапортуешь же, как на параде". "Отрапортую, - покаянно отвечала я, - ну что я могу поделать, если чувствую себя членом всех их семей, даже тех, кого не люблю?"
Вот и сейчас, вместо того, чтобы просто поставить кусочек фильма с романсом или хоть ауди (глюконутый мейл!!!), судорожно думаю, что ведь надо и об Михаиле Орлове, как он про Дениса-то сказал, который один и писал ему в ссылку, как Пушкин прощал и простил, и продолжал любить его…
Это все близнецовость, пропади она пропадом, не дает остановиться на одном – и все летает и летает по поверхности. Иногда думаю, что бы я раскопать могла со своей упертостью – если бы на одном сосредоточилась, как и пытались приучить меня родители, боясь, и правильно делали, что боялись, что я "растекусь мыслями по древу", буду иметь сотни увлечений и так ничего одного серьезного и не сделаю. Это уж я потом придумала, что тку гобелен своей жизни из маленьких кусочков мозаики… ну, да – тку… Да ведь он же так не соткется никогда, как и книга, скорее всего, не напишется – потому что добавляются и добавляются бисеринки из игры в бисер, добавляются стежки на любимой вышивке "ретичелла", добавляются слова в сказку, которым сама и верю, и не верю, добавляются слезы в стишные строчки, добавляются шали подругам, добавляются книги прочитанные, добавляется музыка и мазки акварели, добавляется мозаика в мозаику, добавляются росчерки тушью иероглифов и гриновского Зурбагана… а где я за всем этим?
Везде? Везде – значит – нигде. Приплыли.))
Девятая бусинка от Ангела
Ночной дождь
и в ясной тишине – песнь птицы за окном, наверняка – на кухне чистая посуда…
Чего здесь только нет… Виде́нья пышным цветом, на сцену иль с неё – то знает только Бог.
А глубоко в душе – меж ночью и рассветом - цепочки из следов… почти на твой порог.
Чего здесь только нет… И злая хмарь обиды, и взгляд куда-то вдаль, а может – издали́,
и честь не бумеранг, чтоб не подавши вида, снести упреки в том, в чем нет твоей вины.
Чего здесь только нет… Здесь нет покоя утром, есть крошечный уют, и соткан гобелен -
наполненный вконец цветами перламутра – от отраженных серых ра́кушечных стен.
Чего здесь только нет… Здесь нет его, второго, который разделить мог эту ночь с тобой;
и пишутся стихи - как отзвуки былого, и пишется любовь - как отзвуки из снов.
Чего здесь только нет… Нет лжи и кривотолков, защиту не пробить, ведь занавесом - ночь;
что из того, что днем слагаешь из осколков - беспутную себя… и отметаешь прочь….
Чего здесь только нет… И никогда не будет, хоть трижды возродись и тысячу – умрем –
попсы/фанатов/догм/велеречивых судей… Защиту не пробить… Покурим под дождем?
29 сентября - день осеннего одиночества
День осеннего одиночества. Сразу просится рифма "пророчество", или - осень, как "Ваше высочество", или - что там во сне наморочится… Дождик плещет за окнами истово, листья словно раскрашены пламенем. Не смогли мы, не сдюжили выстоять, хоть и осень вокруг долгожданная. День осеннего одиночества. Напророчилась злая планида. Поскорей бы забыть всё, что хочется, позабыть - а не делать лишь вида.
Любителям рыжих, рыжего по жизни и эндорфинов))
Море Любви - единое на всех... как разобрать, где твоё соединится с моим?
если не добавлять по капельке красоты - ТО ЗАЧЕМ МЫ ЗДЕСЬ?...
если не добавлять по капельке красоты - ТО ЗАЧЕМ МЫ ЗДЕСЬ?...
Секрет осеннего паучка
Осенний паучок мне рассказал секрет -
как выплести потоньше паутинку,
чтоб уловить в неё сияние небес,
прохладную предутреннюю дымку
и краски осени, горящей, как пожар,
и беспросветную тоску заката…
Осенний паучок мне рассказал,
что я совсем, ни в чём, не виновата.
воскресенье, 18 сентября 2011 г.
Из книги "Маски без лиц"
Ты мне не друг, ты мне не враг, ты просто так… чужой.
И улетает вновь душа в заоблачный покой.
Как невозможно видеть всё - и не хотеть любить.
Как бесполезно забывать - и не суметь забыть.
Как странно слышать про любовь - и чуять только боль.
Как страшно потерять себя - сыграв чужую роль.
Слушая песню ветра…
Люди иногда посвящают свою жизнь таким желаниям, о которых не знают, можно ли их осуществить или нет. Тот же, кто смеется над подобными причудами, – просто ничего не понимает в человеческой природе.
Акутагава Рюноскэ
Акутагава Рюноскэ
Вокруг было много «ловцов ветра» - такая улочка на этом базаре мне попалась. Они раскачивались иногда, вперемешку с фонариками и «ловцами снов», тихонько-тихонько, совсем бесшумно почему-то… и струйки дымков от палочек обтекали их, переплетаясь причудливо-разноцветно… и всё это отражалось в бусинках, кристаллах, шарах, пирамидках, бисеринках – разбросанных везде, на всех предметах: в вышивках, шкатулках, украшениях, подставках, одежде и тысяче других вещей, которым не сразу и придумаешь назначение… Мне казалось, что и дышу, и двигаюсь я тут - тоже замедленно и тихо-тихо, и это создавало впечатление полусна, когда между явью и сном – ты уже умеешь летать, но еще не забыл – кто ты… Я переходила от прилавка к прилавку, очень редко дотрагиваясь кончиками пальцев, никогда не беря в руки, и чаще – просто смотрела, бездумно почти, не рассматривая… просто смотрела, будто искала или ждала чего-то, что способно остановить меня и заставить – всмотреться… Здесь не было вещей, похожих на то, что делала я, так мне подумалось, не по техникам и формам, а по теплоте… когда я делаю что-то даже из холодных цветов, мне всегда представляются красные или оранжевые пятна, или любимая терракота с синим, и музыка же у меня вся теплая звучит, и вокруг - моя гамма, может поэтому про последнюю бледно-голубую шаль, например, все говорят, что она тоже теплая для глаз… а тут огромный ярко-желтый веер с красно-оранжево-синими павлинами мне казался только что вытащенным из холодильника… что это, почему так – я не знала, но чувствовала, что это так… Если каждый мастер вкладывает в свои творения кусочек души – то я брожу среди душ сейчас, как-то совсем отрешенно уже думала я… но почему же так холодно – если так все красиво… было тихо, странно тихо – для такого уголка, и тишина была холодной… Я вдруг оглянулась, как на зов, и увидела большого «ловца ветра», со множеством блестящих трубочек, деревянных пластинок и шариков, причудливых узлов с длинными кистями… он был – прекрасен… прекрасен и далек… и он меня позвал – я знаю… я не отводила от него взгляд и подходила все ближе и ближе, и вдруг поняла – ветру больно! ветру больно здесь – в этой застывшей тишине, в этих бесконечных ловушках… и я поспешно раскрутила центральный шарик, чтобы зазвенело-зазвенело-зазвенееелоооо… но сначала только отдаленный гром еще неначавшейся грозы услышала я… и - вдруг - стало - тепло - в мире…
воскресенье, 13 марта 2011 г.
Все дороги ведут в Париж))
Вы любите аккордеон? Я – очень. Почти как скрипку. Нет, нельзя сравнивать, по-другому совсем, конечно. Под скрипку закрываешь глаза и частенько уже не знаешь – жива ли… или уже «воспарила в горние выси»)) А вот под аккордеон мне всегда кажется, что я в Париже времен Жака Бреля и любимейшего «Баловня судьбы», помните такой фильм? Запах горячих булочек в утреннем кафе, вид на набережную из окна, сталкивания на улицах и бесконечное верчение головой, часы, проведенные на вокзалах – просто так, просто потому, что люблю я вокзалы и поезда до невозможности. И как сюда вместить любимые пражские трамваи, зимний Киев, тропинки Шотландии, узкие улочки старой Европы, причалы и дорожки к морям, мостики Японии и мосты, мосты, мосты всех времен и народов? Я не знаю – как… только знаю, что когда звучит аккордеон, да еще со скрипкой и роялем… знаю, что всё – любимейшее и близкое… и такую большую часть души занимает… Ну, как было не попробовать совместить с ДОРОГОЙ? Вот я и попробовала… и поняла почему - так. Мне в дороге всегда счастье… было. С каких только мостиков я не бросала монетки, на каких только трассах и проселках не останавливалась, чтобы Никуша прогулялся…
воскресенье, 27 февраля 2011 г.
Ракушка
Вы пробовали ракушку открыть?
Вот просто так – с налёту – одним махом?
Края зазубренные, пальцы все в крови…
Это вам не "У Максима" гурманствовать над устрицами…
У ловцов жемчуга – самые острые ножи, искривленной формы – одним движением и открывают раковину, и вырезают жителя её…
Пошла смотреть фотографии своей первой свадьбы… "Картинки с выставки", рафаэли с тицианами отдыхают – юная невеста в жемчугах… Я потом прочитала про этих ловцов и продала все жемчужные украшения, оптом – лишь бы не видеть больше… глупая была, да и осталась… всю жизнь жалею за ними, но продала бы еще раз…
Мне так хотелось всегда носить жемчуг, но чтобы он волшебный был – чтобы… ну, то ли из ничего чудом возник, то ли житель ракушки мне сам бы его подарил…
Один раз я ныряла с аквалангом. Это был такой восторг, что я думала – всё брошу и сделаю это если и не профессией, то образом жизни. Счастливая была весь день и все подгоняла – завтра, завтра, быстрей бы завтра, опять нырять… Cras, cras, semper cras… Пришла вечером на берег, сидела… и вдруг увидела – как море расступается… Через несколько лет я такое увидела в фильме "Моисей". Бог его знает, что за видение или вИдение меня посетило, но я готова поклясться всем, чем угодно, что я – видела. Это было… это – БЫЛО ЗРЕЛИЩЕ… завораживающее, как пение вампира – страшно-нежно-влекуще-отталкивающее. Я знала, что не сдвинусь с места, даже если меня будут убивать, и я знала, что больше всего на свете хочу НЕ ВИДЕТЬ… Приступ раздвоения личности? Ну да… как же… Ради того, чтобы напугать одну меня – устраивать такое фантастическое зрелище? Я подумала, что надо быть скромнее и что всё так оно и есть на самом деле, а я – просто зритель случайный. Потом, потом, через много лет, мне пришли мои "Путевые заметки" – потому, что я увидела сон - "Игру в бисер" на Небе… и как-то попыталась даже её описать…
Как-то попыталась… но не было слов – истинных, первых слов того языка – на котором разыгрывалась Эта игра… я изучала руны и таро, Библию и Веды, языки и историю, физику и лингвистику, все время искала осколочки, маленькие жемчужинки, из которых можно бы было сложить… сложить мой кусочек этой вечной картины… вышло бледное подобие чего-то, чему я не стала придумывать названий… я стала пробовать собирать эту феерию кусочками – в мозаику гобеленов, слов, музыки, картин, эссе, одежд, разговоров, откровений, любовей, радостей, слез, нелюбовей, сумерек, света, остановок на Пути в Маленькой Корчме… где я вечно держу в руках раковину – ту, волшебную, взявшуюся ниоткуда, и вечно слушаю в ней музыку вечности… с шепотом расступающегося моря, гулом колоколов нарисованного города, шелестом осенней листвы под ногами, скрипом крещенского снега, жарким звоном телефонной трубки, сполохами на небе – где разыгрывается вечная игра вечного бисера из вечных сказочных жемчужин, холодного северного ветра, столь любимого мной, шума дождя по виноградным листьям за окном, цоканьем ноготков Никуши в коридоре, смехом детей, запахом горячего утреннего шоколада и книжных страниц, твоих поцелуев, пения моего старого пианино и стоном капели так нелюбимой мною весны, которую надо просто пережить, чтобы приблизить осень… я уже ВИДЕЛА, теперь я – СЛУШАЮ…
Вот просто так – с налёту – одним махом?
Края зазубренные, пальцы все в крови…
Это вам не "У Максима" гурманствовать над устрицами…
У ловцов жемчуга – самые острые ножи, искривленной формы – одним движением и открывают раковину, и вырезают жителя её…
Пошла смотреть фотографии своей первой свадьбы… "Картинки с выставки", рафаэли с тицианами отдыхают – юная невеста в жемчугах… Я потом прочитала про этих ловцов и продала все жемчужные украшения, оптом – лишь бы не видеть больше… глупая была, да и осталась… всю жизнь жалею за ними, но продала бы еще раз…
Мне так хотелось всегда носить жемчуг, но чтобы он волшебный был – чтобы… ну, то ли из ничего чудом возник, то ли житель ракушки мне сам бы его подарил…
Один раз я ныряла с аквалангом. Это был такой восторг, что я думала – всё брошу и сделаю это если и не профессией, то образом жизни. Счастливая была весь день и все подгоняла – завтра, завтра, быстрей бы завтра, опять нырять… Cras, cras, semper cras… Пришла вечером на берег, сидела… и вдруг увидела – как море расступается… Через несколько лет я такое увидела в фильме "Моисей". Бог его знает, что за видение или вИдение меня посетило, но я готова поклясться всем, чем угодно, что я – видела. Это было… это – БЫЛО ЗРЕЛИЩЕ… завораживающее, как пение вампира – страшно-нежно-влекуще-отталкивающее. Я знала, что не сдвинусь с места, даже если меня будут убивать, и я знала, что больше всего на свете хочу НЕ ВИДЕТЬ… Приступ раздвоения личности? Ну да… как же… Ради того, чтобы напугать одну меня – устраивать такое фантастическое зрелище? Я подумала, что надо быть скромнее и что всё так оно и есть на самом деле, а я – просто зритель случайный. Потом, потом, через много лет, мне пришли мои "Путевые заметки" – потому, что я увидела сон - "Игру в бисер" на Небе… и как-то попыталась даже её описать…
Как-то попыталась… но не было слов – истинных, первых слов того языка – на котором разыгрывалась Эта игра… я изучала руны и таро, Библию и Веды, языки и историю, физику и лингвистику, все время искала осколочки, маленькие жемчужинки, из которых можно бы было сложить… сложить мой кусочек этой вечной картины… вышло бледное подобие чего-то, чему я не стала придумывать названий… я стала пробовать собирать эту феерию кусочками – в мозаику гобеленов, слов, музыки, картин, эссе, одежд, разговоров, откровений, любовей, радостей, слез, нелюбовей, сумерек, света, остановок на Пути в Маленькой Корчме… где я вечно держу в руках раковину – ту, волшебную, взявшуюся ниоткуда, и вечно слушаю в ней музыку вечности… с шепотом расступающегося моря, гулом колоколов нарисованного города, шелестом осенней листвы под ногами, скрипом крещенского снега, жарким звоном телефонной трубки, сполохами на небе – где разыгрывается вечная игра вечного бисера из вечных сказочных жемчужин, холодного северного ветра, столь любимого мной, шума дождя по виноградным листьям за окном, цоканьем ноготков Никуши в коридоре, смехом детей, запахом горячего утреннего шоколада и книжных страниц, твоих поцелуев, пения моего старого пианино и стоном капели так нелюбимой мною весны, которую надо просто пережить, чтобы приблизить осень… я уже ВИДЕЛА, теперь я – СЛУШАЮ…
Подписаться на:
Сообщения (Atom)